ГЕОПОЛИТИКА

научно-политологическая школа, представители которой считают, что внешняя политика государств предопределяется не идеологическими, а географическими факторами (положение страны на Земле, природные ресурсы, климат и др.).
Р. Челлен (1864–1922), введший в научный оборот термин «геополитика», определяет эту дисциплину как науку о государстве «как географическом организме, воплощенном в пространстве». В Международной энциклопедии (Encyclopedia International. N.Y.: Grolier Inc, 1967. P. 526) дается определение геополитики как «дисциплины, исследующей отношения между континентальными и морскими ареалами и политикой с целью проведения соответствующей внешней политики. Она отличается от политической географии тем, что оценивает географические условия, границы, расселение населения и подобные факторы с точки зрения интересов государства».
Необходимость анализа эффективности распространения в том или ином направлении политической воли государства, научных оценок предсказуемости и долговременности той или иной межгосударственной политики привела к возникновению геополитики как научного направления. По словам А. Дугина, «геополитика — это мировоззрение власти, наука о власти и для власти». Всякое геополитическое исследование — в т. ч. рецепт для правителей как вести себя в отношении той или иной страны, что делать для обеспечения своих интересов, как превозмочь возможные угрозы и добиться превосходства. Не удивительно, что западные политики на протяжении последнего столетия принимали свои решения, исходя из основных постулатов геополитической теории.
Так, американская концепция сдерживания непосредственно связана с теорией английского геополитика Х. Макиндера (1861–1947), который утверждал, что основой могущества государства является владение континентальными транспортными потоками, а следовательно тот, кто владеет серединой «сердцевины мира», тот владеет всем.
«Сердцевина мира», или Хартланд, — это внутренний регион евразийского континента, недосягаемый для прямой экспансии океанских держав. Территориально Хартланд на протяжении нескольких последних столетий совпадает с Россией, образующей вместе с другими континентальными странами Евразии так называемый Осевой регион, вокруг которого развивается весь исторический процесс.
За господство над этим регионом борются морские страны Внешнего полумесяца (Великобритания, США, Канада, Япония и пр.), являющегося родиной торгового либерализма. Главной ареной борьбы выступают пограничные между сушей и морем регионы Большого внутреннего полумесяца. В этот периферический кордон, являющийся зоной наиболее интенсивного развития цивилизации, входят страны Средиземноморья, Западная Европа, Средний Восток, Индия и Китай.
В различные исторические эпохи между странами Внутреннего и Внешнего полумесяцев могут возникать различные союзы и альянсы. Но для глобальной политики это не имеет решающего значения, поскольку, по словам Х. Макиндера, «с географической точки зрения они совершают нечто вроде круговращения вокруг осевого государства, которое всегда так или иначе является великим, но имеющим ограниченную мобильность». Обеспечить свое глобальное преимущество «владычица Моря» Великобритания и другие страны Внешнего полумесяца могут, как считает ученый, лишь ликвидировав русское господство над Хартландом.
Территориальное положение государства относительно главных морей и способность пользоваться им в военных целях считал главным фактором, определяющим судьбы наций, и адмирал А. Мэхэн (1840–1914). Если Макиндер считал основой господства сушу, то Мэхэн провозглашал примат морских сил над континентальными и считал, что именно его стране суждено стать ведущей Морской силой и с помощью военного флота цивилизовать весь мир. Для обеспечения господства в Евразии Америка, по мысли Мэхэна, должна в первую очередь нейтрализовать наиболее мощные государства континента — Россию и Германию. Тактически эту задачу надлежало решать путем вывода из-под контроля континентальных сил береговых окраинных зон и блокирования их выхода к морским пространствам — в первую очередь акватории Тихого океана (т. н. «принцип анаконды»).
Эту точку зрения разделял советник президентов Т. Рузвельта и В. Вильсона Ф. Дж. Тернер (1861–1932), называвший США государством-процессом, границы которого перманентно расширяются и со временем могут и должны переместиться через океаны и двинуться в глубь Африки иЕвразии.
Необходимость контроля Соединенными Штатами береговых территорий Евразии утверждал и «отец атлантизма» Н. Спайкмен (1893–1943). Ключом к мировому господству Спайкмен считал периферию евразийского континента («Римланд»).
Эта территория, включающая в себя наряду с Европой Турцию, Ближний и Средний Восток, полуостров Индостан, Восточную Сибирь и Китай, является буферной зоной между Хартландом и Атлантикой. Именно этот океан, а вовсе не континентальная Евразия, и является, по мнению ученого, мировым центром силы. И, соответственно, центральное положение в мире занимает не Россия, а США, обращенные через Тихий и Атлантический океаны к обеим сторонам Римланда, а через Северный Ледовитый — к Хартланду.
Это уникальное географическое положение позволяет Америке доминировать в морях и успешно блокировать континентальную мощь Евразии. А значит, самой географией Америке уготована роль мирового гегемона.
Положения концепции Спайкмена воплотились в жизнь уже после смерти ученого — в период холодной войны. Так, именно по дуге Римланда расположились американские военные и военно-морские базы. Экспансионизм Америки и Великобритании не мог не беспокоить представителей континентальных геополитических школ.
Смертельную опасность для всех народов мира усматривал в стремлении США установить мировую гегемонию и немецкий геополитик К. Шмитт (1888–1985), считавший, однако, этот процесс естественным и неизбежным. По его мнению, современный мир характеризуется противостоянием Востока и Запада. Глубинным же источником этой глобальной напряженности является неизбывное противостояние морского и континентального больших пространств. Море — это Запад, страны Атлантического и Тихого океанов. Суша — Восток: континентальная Европа, Россия, Китай и Индия. И «им никогда не сойтись», ведь Суша и Море — это не варианты единого цивилизационного комплекса, но две сущностно различные и враждебные цивилизации. Суша неподвижна, ее географические и рельефные особенности неизменны, она легко поддается структурализации.
«Номос Суши», господствовавший на протяжении большей части человеческой истории, определяет консерватизм континентальных стран в социальной, культурной и технической сферах, устойчивость их этических и легислативных форм, фиксированность границ, постоянство коммуникационных путей.
Водное пространство резко отлично от сухопутного. Оно подвержено постоянному изменению, оно не знает границ и фиксированных путей. До конца XVI в. Море играло лишь незначительную роль в мировой истории. Но с открытием Мирового Океана человечество (в первую очередь, Англия) начинает осознавать себя Кораблем посреди бескрайних вод.
«Номос Моря» радикально трансформировал сознание европейцев. Социальные, юридические и этические нормативы становятся «текучими», и это дает толчок к технологической революции, открывшей эру индустриализации. Раскрепощение технического прогресса стало основой могущества морских держав. «Номос Моря» дал им функциональные преимущества перед континентальными странами — технологическую мощь, гибкость и экспансивность.
По мнению другого видного геополитика — К. Хаусхофера (1869–1946), основа господства не суша и не море, а воздух. Самолеты и ракеты одинаково эффективны и на море и на суше, они достигают всех стран, и поэтому он требовал от своего ученика А. Гитлера всемерного развития воздушных сил. Кроме того, преградой атлантизму, пытающемуся сдавить Евразию в петле «анаконды», мог бы стать «Континентальный блок», тройственный союз Германии, России и Японии.
Желаниям Хаусхофера не суждено было сбыться — несмотря на все усилия ученого, англофилия Гитлера заставила его воевать с Россией. Однако даже развернувшаяся кровопролитная война, по мнению немецкого ученого, не имела такого мирового геополитического значения, как американская «широтная» экспансия, процесс создания новых «меридиональных» Больших Пространств, которые и приобретут решающее стратегическое значение.
Завершив, в согласии с доктриной Монро (1823), «освоение» Западного полушария, США придали своей геостратегии «широтную динамику», активизируя усилия в тропической Африке, Иране, Индии и Австралии и вторгшись в восточноазиатское геополитическое поле Китая и Японии, традиционно ориентированное по направлению Север — Юг.
Русские ученые также внесли свой вклад в геополитику. К. Циолковский (1857–1935), предвидя скорое перенаселение земли и войны за сушу, море и воздух, пришел к выводу, что выход в космос и контроль над космосом являются решающими для могущества государства. Именно поэтому русские стали пионерами в освоении космоса.
Согласно же президенту США Г. Трумэну (1884–1972), отдававшему должное своим предшественникам-геополитикам, основой могущества государства из всех стихий является не суша, не море, не воздух, а огонь, то есть атом. Атомное оружие как оружие массового поражения делает государство, которое им обладает, практически бессмертным. Следовательно, такое государство должно заботиться о нераспространении ядерного оружия среди других и диктовать всем свою волю.
Однако появление атомной бомбы у СССР и других стран привело к образованию т. н. «ядерного клуба» (см. Ядерный суверенитет), делению государств на государства первого и второго сорта, а также к долгому периоду без мировых войн, к миру холодных войн. В такой период ничего не оставалось, как активно осваивать космическое пространство, что в перспективе должно было открыть возможность блокирования атомных ударов, развивать системы оповещения и слежения (что привело позже к компьютерной революции) и вести войну идеологий.
Согласно доктрине ученика Н. Спайкмена Д. Майнинга (р. 1928) господство одного народа над другим достигается за счет навязывания своих стандартов культуры, своего образа жизни, своей музыки, литературы, своего языка и т. д.
Штамп советской пропаганды «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст» оказался пророческим. Действительно, развал СССР осуществили скорее «Битлз», кока-кола и джинсы, а не «Голос Америки». При этом совершенно непонятно, почему СССР не осуществлял экспансию своего образа жизни, хотя у него были все возможности. После победы во Второй мировой войне и русский язык, и русская музыка имели обрели невероятную популярность в мире, нужно было продолжать наступление…
Провал на культурно-идеологическом фронте непонятен еще и потому, что советская правящая элита знала о решающем факторе идеологии в битвах за мировое господство.
Советские идеологи презрительно относились к прежним «географическим теориям» и самому термину «геополитика».
Характерна дефиниция геополитики, данная в «Большой советской энциклопедии» издания 1952 г.: «Геополитика — лженаука, реакционная теория, получившая распространение в агрессивных империалистических государствах. Изображая географическую среду решающим фактором жизни общества, геополитика оправдывает захватническую политику путем извращенного толкования данных физической, экономической и политической географии. Появление геополитики выражает глубокий упадок и гниение буржуазной идеологии в эпоху империализма».
По всей видимости, советские идеологи вместо того, чтобы пользоваться идеологией как средством привлечения на свою сторону населения враждебных стран, сами подверглись иллюзиям собственной идеологии и всерьез верили, что американский рабочий брат советскому рабочему без всякой идеологической обработки, просто потому что у них общее положение в системе производства и собственности.
Приверженность идее пролетарского интернационализма заставляла советских руководителей вопреки политическим интересам и самому здравому смыслу оказывать финансовую и военную поддержку режимам, в сущности индифферентным к коммунистическим идеалам и даже являвшимся геополитическими противниками России.
Многие государственные руководители тех времен цинично эксплуатировали стремление СССР импортировать революцию в их страны и повести их под знаменем своей идеологии. Так, например, турецкий лидер М. Кемаль Ататюрк, усиленно демонстрируя притворный интерес к марксистскому учению и фальшивое намерение присоединить Османскую империю к социалистическому лагерю, добился заключения в 1921 г. Московского и Каррского советскотурецких договоров, согласно которым Турция возвращала себе обширные земли в Анатолии, присоединяла входившие прежде в состав Российской империи закавказские территории в 23 600 кв. км, а также получала безвозмездную финансовую помощь в размере 10 млн рублей золотом.
Весьма похожая ситуация сложилась и в 1930–40-е гг., когда «красный партизан» Мао Цзэдун начал заигрывания со Сталиным, поддерживавшим тогда правительство Гоминьдана. Результатом стал приход к власти КПК и значительная военная и финансовая помощь, оказываемая Китаю вплоть до начала 1960-х гг.
Впрочем, именно последовательное продвижение концепции пролетарского интернационализма привело к утверждению нашей страны как мировой геополитической державы — к моменту своего распада СССР контролировал огромные территории. Таким образом, если социальная цель большевизма — коммунизм — так и осталась утопией, то геополитическая цель — создание мощнейшего государства, способного проводить и защищать свои интересы в мире, была достигнута вполне успешно.
Наряду с безусловными просчетами в области геополитики (Афганская война, «щедрые» жесты Хрущева в отношении как союзных республик, так и дружественных стран) руководителями страны делались и несомненно успешные геополитические шаги. К ним можно отнести предвоенную (финская, прибалтийская и бессарабская кампании, польский вопрос) и послевоенную (передел мира по итогам Ялтинской конференции) деятельность правительства Сталина, а также заполучение в союзники огромного Китая. Другое дело, что отсутствие научно обоснованной теории экспансионизма, т. е. геополитической теории, которой были вооружены западные страны и которая отвергалась у нас как реакционная и безнравственная, в конце концов крайне плачевно сказалось на судьбе Советского Союза: идеологические основы созданного государства препятствовали его дальнейшему развитию как геополитической сверхдержавы.
В свою очередь, осуществлявшаяся (параллельно с активной подрывной работой в сфере идеологии) реализация западных геополитических теорий по отношению к СССР и России — создание неблагоприятной обстановки у границ страны, отсечение ее от морей, получение контроля над ресурсами, энергетическая и продовольственная блокады, формирование крупных территориальных союзов и т. п. — привела к краху великой державы.
Геополитика, наука, направленная прежде всего на установление господства и контроля над территориями, стоит «на вооружении» атлантистских держав и в наши дни. Западные ученые (прежде всего, З. Бжезинский) разрабатывают планы по дальнейшему ослаблению России как региональной державы и упрочению «нового мирового порядка», предполагающего абсолютную гегемонию Соединенных Штатов.
Тщательный анализ доктрин ведущих геополитиков может привести к лучшему пониманию и прогнозированию внешнеполитической деятельности ведущих мировых держав. В то же время в России в последнее время появились свои оригинальные геополитические теории (А. Дугин, В. Савин и др.), могущие оказать существенную помощь в осуществлении внешней и внутренней политики.